это место - дикий мир. джунгли, наполненные самыми разными обитателями. кричащие мартышки, пестрые попугаи, ядовитые пауки, незаметные хамелеоны и грациозные ягуары.

эти хищники здесь были унижены. на их шеях ошейники из бриллиантов. а шерсть расписана яркими пятнами и полосами. их природную красоту прятали ради того, чтобы глаза остальных животных радовались. приятно смотреть на то, как кто-то перед тобой вновь и вновь падает ниц. теряют цену своей сущности, повышая цену за свою шкуру. пускай гости радуются. пускай пьют, танцуют и смеются.

ведь все ради того, чтобы в один момент сильные челюсти сжались на их шеях. густая горячая кровь потечет, окрашивая морды хищников в более подходящий цвет - багрово-черный. они дадут обмякшему телу упасть на сцену, дадут всем крови заполнить её. пускай лапы вымокнут в ней. пускай сами животные начнут в ней валяться, наслаждаясь металлическим запахом, который так дурманит и заставляет их вновь и вновь позволять окрашивать себя в зеленый, синий, розовый.

саша была человек в этом животном мире. голый, ничем не защищенный. когда пришедшие звери тянули к ней свои руки, надеясь почувствовать это. они хотели, чтобы её когти вспороли их шкуры, чтобы клыки рывками отрывали куски мягких тканей, оголяли кости. видела страстное желание поделиться своей кровью, испачкать в ней её ступни, голени, колени, ладони, локти, её всю. ведь это радость. это счастье. почему же ты не улыбалась, саша?

а потом человек умер. ей пришлось взять нож и вспороть собственный живот, чтобы вывалилось все то, что было внутри. ничего не должно было остаться. все то, что делала из неё сашу медленно умирало и переставало функционировать. пока из мертвого тела не родилось что-то иное, словно из фантастического фильма. это был ягуар. с черной лоснящейся шерстью, яркими голубыми глазами и насыщенными розовыми полосами. этот зверь хотел кувыркаться, прыгать и выполнять команды. бриллиантовый ошейник совсем не натирал. прилегал плотно, сидел удобно, будто бы всегда был на шее зверя. среди этих джунглей он ходил плавно и высматривал свою жертву, желая почувствовать, как пасть наполняет вязкая и густая кровь.

это происходило каждый день. хищники купались в чужой крови, жертвы получали экстаз от того, что медленно их убивало. это была взаимная помощь. это было выгодно.

саша искренне все это полюбила. она не знала ни одного из гостей, не запоминала их экзотические морды, имена вылетали из головы в ту же секунду, в которую влетели. ты мог стать тем, кем захочешь в этом месте. примерить любую шкуру. стать хоть королем зверей. все твои желания исполнялись. и ничего страшного, если произойдет что-то непозволительное, неприличное. ведь ты не человек. тебе все равно.

она растворялась в этом мире. и каждый раз ждала момента, когда голову покинет последняя мысль, присущая человеку, чтобы позволить себе отдаться лишь низменным инстинктам и желаниям. лишь одно её останавливало, чтобы достичь желаемого. чужой. здесь был тот, кто не приглашен на этот праздник единения со своим природным началом. он не был экзотическим зверем. не был даже близок к этому. высокий, поджарый, с короткой черной шерстью, плотно прилегающей к телу. на его шее был шипастый ошейник, говоривший о том, что к нему не подходить. это был домашний пес, но из тех, кто лишь по одной короткой команде убьет недоброжелателя.

шейн. одно имя, четыре буквы. короткое, легко запоминаемое. заедает в голове, даже если услышал его лишь один раз. заедает в голове и взгляд. встретившись с ним глазами, тебе захочется отвернуться и понадеется, что он не обратил на тебя внимание. может даже встанешь и уйдешь. прочь. подальше. туда, где безопасно и эти глаза не найдут.

- понравился? - саша отрывает глаза от пса и переводит на девочку в стрингах. у неё туповатое лицо, но у кого здесь оно выражает что-то другое? у тех, кто обхватывает своими бедрами шест, оно по определению должно быть именно таким. ты должен казаться безобидным и слабым, чтобы жертва подпустила к себе как можно ближе.

они все были тупыми, но элли особенно. ей даже не надо было строить из себя что-то другое. она была создана для этой работы. бог слепил идеальную стриптизершу. наверняка для своих извращенных целей.

саша отрывается от стены, о которую упиралась. ей было плевать на недалекую. эта девочка начнет распространять слухи о том, что шлюшка вайн опять запала на какого-то клиента и по своей тупости начала с ним спать. будет рассказывать, что он типичный бабник, который хочет увидеть лишь тело в своей постели и ничего больше. ох уж эта начиная бедная саша. снова падает в объятия не тому.

подходит к нему, чуть наклоняет голову, внимательно всматриваясь в его лицо. чертовски красив. за таких девушки могут убивать и не чувствовать угрызения совести. даже за несколько секунд внимания. нужно ли такое шейну? она не знала. не могла понять этого, заглядывая в его глаза ,пытаясь разглядеть там отголоски души. его мыслей и чувств. но видела лишь бездну, а, как известно, если долго смотреть в неё, то она начинает смотреть на тебя.

глаза опускаются, ладонь берет его руку. тянет на себя, за собой. - пошли, покурим.

её оголенное тело от ночного ветра ничто не защищало, а ей и плевать. опирается спиной о кирпичную стену. черный выход вел к нескольких мусорным бакам и темноте. отчего-то архитектор решил, что здесь не нужен свет. ни одного фонаря, ни одной лампочки. тишину ночи нарушали приглушенный биты, тихий писк крыс за баками и звук колесика в зажигалке.

держит руку протянутой, пока шейн не угощает её сигаретой. слегка улыбается, будто бы планировала провести с ним ночь, а не заставить исчезнуть навсегда. выпускает из легких дым, создавая перед своим лицом пелену на несколько секунд.

- ты знаешь, что я скажу. так что давай сделаем это по-быстрому. отвали, - натянуто улыбается, зная, что это не возымеет абсолютно никакого эффекта. может быть все же повеселит его? у него будет хорошее настроение и он свалит отсюда. - так и знала, что не сработает. ладно, - вздыхает и становится ровнее, расправляя плечи, - слушай, без понятия, что там думает мой отец, но я никогда не сдам его, окей? что бы я не говорила - это бред. мне просто лень этим заниматься. искать кому слить информацию, как бы сделать это незаметно. и на самом деле я его люблю. всю свою семью, понимаешь? мы пиздец сильно ссоримся, но это не значит, что я хочу их всех посадить.

ох, она сдаст, если представиться возможность. сольет все, что только знает, расскажет про всех тех, с кем знакома. саша лишь надеется, что этот верный пес не верит в то, что можно настолько сильно ненавидеть свою семью. настолько, что желаешь им всем сгнить за решеткой. а лучше умереть пораньше от заточки под ребрами.

- так что будь хорошим мальчиком. беги к моему папочке и передай, что он может разжать булки. я не собираюсь подставлять его задницу.

указательный палец упирается ему в грудь, чуть давит, будто это действительно может его сдвинуть с места. но хватит лишь легкого усилия, чтобы заставить его уйти самостоятельно.

саша надеется. что этот пес не настолько предан и привязан к своему хозяину. пускай бежит гулять, высунув язык из рта, чем, словно каменное изваяние, сидит и сторожит её.